Акрам » Чт июл 09, 2009 15:22
Человек.
Уважаемый Александр Бондаренко.
Пишет Вам Акрам Махмутов. Мой отец, старший сержант Махмутов Хусаин Махмутович, 1925 года рождения, в 1945 году сражался в Словакии на реке Грон, был ранен. Он воевал в составе 4 гвардейского Сталинградского механизированного корпуса, в 36 гвардейской Нижнеднепровской танковой бригаде, в зенитно-пулемётной роте ДШК. Отец был наводчиком пулемёта ДШК. Корпус был отдельным корпусом Резерва Ставки Главнокомандования и использовался только в значимых наступательных операциях, как ударный штурмовой корпус прорыва. Поэтому зен-пул.рота выполняла, как правило, функции отнюдь не зенитные (в корпусе для этих целей был отдельный зенитный артполк), а практически всегда пехотно-пулемётные. Ведь ДШК – самое мощное стрелковое оружие нашей армии. Посему пулемётчикам стрелять приходилось в основном по пехоте, по броневикам (ДШК пробивает броню бронемашин), по огневым точкам противника. Но и по самолётам пришлось, расчёт отца индивидуально сбил два самолёта (оба в Венгрии), несколько в коллективной стрельбе. Каждый расчёт ДШК имел свой грузовик. Пулемёт устанавливался на треноге на кузове «Студебеккера», откуда и велась стрельба. 4 гв.мехкорпус во всех операциях, в коих участвовал, вводился в глубокие прорывы. Посему рота ДШК на своих грузовичках также во время штурма шла вперёд, вслед за танками и самоходками, метрах в пятидесяти-ста позади. В обороне, расчёты ДШК вели стрельбу с самой передовой, из окопа, из укрытия или просто с земли.
Почему так подробно пишу о воинской специальности отца, о пулемётной роте ДШК? С одной целью. Чтобы Вы поняли, что мой отец воевал всегда вместе и рядом с пехотой, то есть с Вашим дедом.
Отец воевал с начала 1944 года до конца войны. Корпус за это время освободил семь стран: Украину, Молдавию, Румынию, Болгарию, Югославию, Венгрию, Чехословакию. На своих танках и машинах бойцы корпуса рисовали зверей: одна бригада – медведей, другая – волков, третья – рысей, и так далее. Поэтому в армии корпус уважительно называли – «Корпус зверей», или «Зверинец», или просто «Звери». Фронтовики на передовой знали: куда прибыли «Звери», там будет крупное сражение, там будет главное наступление. Ведь здесь сами «Звери» пойдут в прорыв, точь-в-точь, как штрафники. «Зверей» уважали и опасались фашисты. Закончил отец войну в Словакии, в тяжёлых боях на реке Грон. Здесь, на Гроне, отец был контужен от своих же «Катюш». К концу боёв на Гроне в корпусе оставалось всего 16 танков, совсем немного артиллерии и треть личного состава. Немцы же всё напирали и напирали. Они были уже в 50 метрах от советских окопов. Тогда наши генералы-стратеги жахнули «Катюшами» по своему же переднему краю. Досталось от «Катюш» и немцам и нашим. Отца вместе с пулемётом выбросило из окопа на несколько метров назад. Повезло, немцы отступили, атаки ненадолго прекратились, а отец очухался, отлежался. В медсанбат не пошёл, не до этого. Через год, в 1946 году, когда отец дослуживал в Болгарии, у него проявились последствия той контузии – отец начал резко терять зрение. Ему сделал операцию какой-то светила медицины, профессор, и зрение восстановилось.
Теперь главное. Отцу моему идёт 84 год. Сегодня я бросил все дела и специально навестил родителей. Показал отцу фото Вашего деда, Бондаренко Трофима Алексеевича, расспросил отца о нём. Отец, к сожалению, не был с ним знаком. Хотя, не исключает, что, может быть, и были они вместе в одних окопах на Гроне, Пруте или Дунае. Или колотились рука об руку в уличных боях в Белграде или Новом Буге. Или шли в прорыв рядом в Яссо-Кишинёвской или Будапештской операциях. Может плечо к плечу вместе окружали фашистов в Одессе. Одно отец сказал о Вашем деде, что автоматчиков МБА в корпусе называли танко-десантом. И к десантникам в корпусе было особенно уважительное и трепетное отношение, ибо это были практически «смертники», они фактически выполняли функции штрафников (не будучи штрафниками).
Что касается непосредственно боёв на Гроне, то история их вкратце такова. Как известно, Гитлер ни за что не хотел сдавать Будапешт. Поэтому он последовательно предпринял три контрудара с целью деблокировать окружённую группировку в Будапеште. Первый удар из района Комарно чуть не достиг цели, фашистам оставалось до Будапешта 30-40 километров. Тогда 6 танковая армия, 4 гв.мехкорпус, два стрелковых корпуса форсировали Грон, зашли в тыл немцам в районе Комарно. Вермахт под угрозой окружения отступил, потом предпринял 2-й неудачный контрудар из района озера Веленце, а затем – и третий, самый сильный, в районе озера Балатон. Вот в преддверие боёв на Балатоне в феврале 1945 года 4 гв.мехкорпус был оставлен на плацдарме на Гроне, где они вместе с 24 и 27 гв. стрелковыми корпусами удерживали плацдарм против 4 немецких танковых дивизий. То есть 4 гв.мехкорпус (как и стрелковые) был оставлен практически на уничтожение, чтобы сковать 4 танковые дивизии врага, не дать врагу их использовать на Балатоне.
Что рассказывает отец? Взвод ДШК (где служил отец), взвод автоматчиков (может быть, там был и Ваш дед, кто знает), миномётный взвод, одна 76-мм пушка были поставлены в оборону на косогоре холма. Под ними был спуск, далее до немцев небольшая равнина, затем подъём на другой холм, где были немецкие окопы. 17 февраля 1945 года немцами была предпринята разведка боем. 18 февраля они уже трижды атаковали и очень жестоко, под прикрытием артиллерии и бронетранспортёров. Правда, танков здесь немцы не вводили. По какой причине, неизвестно. Может танки не могли пройти из-за рельефа местности, или танков у них на все участки фронта не хватало. Артиллеристы и пулемётчики ДШК подбили три из пяти бронетранспортёров, автоматчики и миномётчики положили уйму фашистов. В этот день бои были исключительно тяжёлые. А вечером в окопы к автоматчикам и пулемётчикам неожиданно явился сам маршал Малиновский, с командиром корпуса Ждановым и прочей свитой. Просил: «Ребята, продержитесь два дня». Ну, ребята – «звери». Они продержались не два дня, а целых семь дней, до 23 февраля. Каждый день отражали множество атак. Отец говорит, что потерял им счёт. Особенно тяжко было 20 февраля. Тяжелее даже, чем 18 февраля. Немцы, уже ничего не соображая, пёрли и пёрли по трупам своих. Оставляли новые и новые трупы, однако лезли и лезли. Но так и не долезли. 21 и 22 февраля фашисты, хоть и атаковали, но как-то уже безнадёжно, как-то понуро. Видать поняли, наконец, что «зверей» им не победить, никогда. Отец говорит, что 21 февраля уже мы (сами «звери») озверели. Собрались, говорит, мы под вечер человек 20 оставшихся: автоматчики, артиллеристы, миномётчики, пулемётчики. Взяли каждый своё оружие (у отца по Уставу был наган) да пошли в атаку. Без всякой команды. Просто сами солдаты решили немцев турнуть, надоело обороняться. Отец говорит: «Нас 20, тех 100 или 200, кто знает. Мы в наглую на них, они заверещали и убёгли назад к себе в окопы. Смех, да и только». Ночью с 22 на 23 февраля пришёл приказ отступить. Отступали уже единицы из выживших. 21 февраля был убит командир отцовой роты, старший лейтенант Могила Григорий Абрамович. Отец своего погибшего командира очень уважает и до сих пор вспоминает. Помнит, что на его похороны приехал сам командир корпуса генерал Жданов. Оказывается, комроты был в гражданской жизни серьёзный математик, а комкор это знал и ценил погибшего Григория Абрамовича. Вечная ему память. Вечная память Вашему Герою деду, гвардии старшему сержанту Бондаренко Трофиму Алексеевичу. Вечная память всем, кто погиб за Родину.
Примечание. Все редакции поста носят грамматический характер. Содержание текста не менялось, оно остаётся неизменным с первоначального варианта.
Последний раз редактировалось
Акрам Сб июл 11, 2009 22:53, всего редактировалось 11 раз(а).